А сейчас я лишь изредка прохожу мимо и заглядываю в окна. А от "Наливай-ки" остались лишь блеклые очертания на грязно желтой стене.
Всё это было..
Почему-то вновь захотелось очень-очень в ту самую коммуналку с бешеными детьми и их пьющими родителями на Сенной.. Воспоминания о ней остались на уровне чувств. Я помню запах своей по-советски аристократичной комнаты,помню старый паркет,по которому нельзя было ходить босиком,тяжелые грубые занавески,лакированные и вечно пыльные полки,императорский сервиз,давно окрашенные покосившиеся рамы окон,любимый подоконник,пепел из форточки вниз, ярко красная вечно горящая надпись "Наливай-ка" напротив, большое зеркало,в которое невозможно было смотреться из-за недостатка света,старый линолеум на кухне,одинокая лампа,подсвечник у плиты,огромная ванная на чугунных львиных ножках,маленький холодный туалет с высоченным потолком. Помню,как в коридоре редко включали свет,огромный старый шкаф,украшенный старыми фотографиями,тугие входные двери,моя,входная в комнату,просевшая и отбелившая своим весом паркет. Редкие машины и прохожие. Скрипучая кровать,на которой было одиноко засыпать после тебя однажды. Огромный абажур, скрывавший весь скудный свет, "Красная Москва" в тумбочке. Огромный дубовый стол. Старый дисковый телефон,звонивший слишком тихо,чтобы разбудить меня. Ночные разговоры,сидя на диване,покрытом шершавым пледом. Одинокие разговоры прохожего с самим собой,ночная тишина. Утром-просмотр телевизора,который был самым молодым во всем интерьере. Помню Тех белокаменных львов на заставке утренней передачи. Эти львы были в трех минутах ходьбы от меня. Всё было. В это был Он весь. Так же там и остался.