Вернула себе днев. в очередной раз.
Завтра выхожу на работу. Наконец оплачиваемо. Так что выходных у меня не будет. Но я тут подумала, на хрена все эти рамки и условности. Надо все-таки жить сегодня, а не думать про завтра. И тем более про вчера. Но,увы, я всё чаще вспоминаю то, что вспоминать нельзя, опасно, жизненно необходимо одновременно.
Я впервые очень жду, когда
Клевер опубликует мой рассказ. Он мне самой понравился безумно. Первый раз. Наверное, это плохо, когда тебе нравится то,что ты пишешь, но возможно именно это говорит о том, что как-то растешь.
Так как здесь меня мало кто читает, на свой риск выложу этот рассказ. буду рада откликам и оценкам.
Текст рассказа
Привет. Я больше не вернусь.
Помню запахи, крики, дома в лучах вечернего солнца. Помню наши ночные набеги на набережные... Послушай, так мало времени прошло, как я вернулся, но еще в поезде, проснувшись под стук колёс, я понял, что опустошен. Не знаю,как жить дальше с этим ощущением.
До того, как я приехал по твоему приглашению, мне казалось, что жизнь моя – непреклонный путь к собственной цели. Я шёл к ней уверенными и размашистыми шагами. А эта новая работа, о которой я,кстати, так и не успел тебе рассказать, была последним рубежом, дальше – вожделенный переезд. Но твой чёртов балтийский ветер сбил меня с пути. Мои мещанские мечты о сытой Европе напрочь уничтожил могучий взгляд питерского неба. Ты знаешь, у меня после этой поездки даже язык не поворачивается так принебрежительно называть его: «Питер».
Помнишь, мы вместе с тобой были в Ватикане. У меня там так сердце не замирало, как от грозных стен Зимнего. Мне, ей-богу, казалось, я раб презренный, посмел осквернить своей стопой место, где вершились судьбы, наверное, древние греки не испытывали такого ужаса перед грозным Олимпом. И самое смешное, что ужас этот воистину священный: смотришь и думаешь, до чего всё великолепно и соверешенно!..
Знаешь, я не помню, что за эти три дня в Петербурге мы ложились спать. Я не помню, что ел на ужин и пил ли по утрам свой любимый жасминовый чай – у меня и без него голова продолжала хорошо работать. Я, черт возьми, даже не запомнил имени твоей новой подруги!.. Однако прекрасно помню барочную лепнину на балконе соседнего дома, аромат этой мелкой питерской рыбки со смешным названием, вяжущим во рту, помню пожилого саксофониста, который играл на перекрестке недалеко от твоего дома, лихо взгромоздившись на трансформаторну будку. А ещё эта хромая девушка в метро, за три дня я видел её раз пять, и каждый раз она,нелепо картавя, медленно шла по вагону и пела песню Макара про марионеток. Железное у нее терпение, наверное!..
А Сенная!.. От неё смердит чем-то средневековым. Там богачи и попрашайки, бесчисленные музыканты, лавочки с опасным на вид и запах съестным, на выходе из метро можно купить и продать всё что хочешь, а в темное время суток я ходил там с опаской.
Здорово, что пригласил меня. Иначе я бы, наверное, никогда не оказался в Северной Столице, почти уверен в этом! Но знаешь, я не вернусь туда больше…
Кстати, о новой работе, хотел тебе рассказать о ней в этом письме, но, знаешь, что-то нашло на меня, я написал заявление, так что смысла говорить о грядущем повышении и переезде в Париж уже нет. Твоя балтийская апатия передалась и мне. Вот ты ведь там живешь, не делаешь ни черта, рисуешь какие-то картинки, а потом спускаешь всё это в одночасье, живешь в каких-то коморках, в кухне у тебя всё по-настоящему: пьяная соседка и чугунная ванна, из окна видно: «Ленинград – город герой». Ты там окончательно запутался во времени и пространстве, ты не помнишь, с кем разговаривал пять минут назад и с кем пил последние пять дней! Ты этого добивался разве?
Но что я говорю… Я ведь и сам помню лишь зеленые глаза той девушки, что вывела меня за руку из прокуренного клуба. Знаешь, что она сказала мне утром? «Привет. Я больше не вернусь». Велика беда! Но, старик, в тот момент, кажется, что-то внутри меня так же хлопнуло дверью и испарилось в неизвестном направлении. Этот город разрушил границы моего мира. Я теперь понимаю, что вы все там находите, Петербург как наркотик: расширяет сознание. Снимает маски и рвет души на куски, стирает память и окрыляет. Вот и я теперь окрыленный, но душа моя порвана.
Спасибо тебе. Эту поездку я запомню на всю жизнь. Береги себя.
Я больше не вернусь.
Привет.